С Роганом за эти дни они почти не говорили, если не считать напоминаний и указаний, которые передавались ей по его поручению через Эйлин или Джозефа. Не говоря уж о том, что он, видимо, и не думает приезжать, хотя и обещал.

Впрочем, это не так уж плохо, в полном противоречии с собственным желанием, подумала она. По крайней мере, она может спокойно работать. У нее немало эскизов, которые просятся с бумаги на стекло. И если в это утро она еще не приступила к работе, так исключительно потому, что никак не может решить, с какого эскиза начать. А вовсе не из-за того, что ждет какого-то телефонного звонка, будь он трижды неладен!

Она со вздохом поднялась со стула, решив отправиться в мастерскую, когда увидела в окно, что к дому приближается сестра в сопровождении верного Конкобара.

– Хорошо, что застала тебя до начала работы, – сказала Брианна, переводя дух после быстрой ходьбы и ставя на стол корзинку, которую принесла с собой. – Тут кое-какая еда. Но есть новости получше. Эта Лотти Салливан просто дар неба! Нам очень повезло, что мы ее нашли. – Она говорила о пожилой медицинской сестре, нанятой недавно в компаньонки к матери. – Настоящее чудо! Почти уже член семьи. Представляешь? Вчера, когда я возилась с клумбами возле нового дома, а мать не переставала ворчать, что слишком поздно для цветов и что стена покрашена не в тот цвет, и все ей, как обычно, не нравилось, я готова была плакать, а эта Лотти только посмеивалась и все время возражала матери. Говорила все наперекор. Думаю, им будет чем занять себя, когда они окончательно поселятся вместе.

Брианна весело рассмеялась, и Мегги сочла это за хороший признак: сестра начинает быстро избавляться от своей рабской зависимости от матери.

– Хотела бы я тоже увидеть это представление, – мечтательно сказала Мегги, доставая из корзинки, которую принесла Брианна, сдобную булочку. Аромат сдобы и картина, нарисованная сестрой, смирили ее с тем, что начало работы несколько откладывается. – Что касается замечательной мисс Салливан, то ее нашли не мы, как ты выразилась, а ты, за что тебе честь и хвала! Эта женщина будет держать ее в ежовых рукавицах.

– Что самое интересное, Мегги, она делает это с удовольствием. Только мать начинает ворчать, Лотти смеется в ответ, подмигивает и уходит по своим делам. Никакого нетерпения, раздражения, злости. Как с ребенком.

«Да, не то что я, – подумала Мегги. – Дай Бог, чтобы так и продолжалось, тогда, быть может, случится чудо – и мать хоть немного изменится. Вот что значит, когда посторонние люди…»

Она бросила Кону кусок булочки и спросила у сестры:

– Ты говорила с Мерфи насчет помощи с переездом? Одну ее кровать чего стоит вытащить!

– С ним не нужно говорить. Слух о том, что ты купила дом, распространился по всей округе. Уже человек двадцать как бы случайно заходили к нам поговорить и предлагали услуги. Мерфи, конечно, тоже предоставил свою спину и грузовик.

– Значит, до конца следующей недели мы сможем покончить с этим делом – перевезем ее и Лотти. А уж тогда как следует напьемся шампанского!

Губы Брианны дрогнули, но голос был спокойным, когда она сказала:

– Тут нечего праздновать.

– Значит, я просто как бы случайно загляну к тебе, Бри, с бутылочкой под мышкой.

Брианна не ответила на улыбку сестры.

– Мегги, – серьезно сказала она, – я пыталась заговорить с ней о ее пении.

– Ну и что? Повезло больше, чем мне? Она тут же мысленно выругала себя за ироничность тона, так как увидела печаль и тревогу в глазах Брианны.

– Нет, – уныло ответила та, – мать не стала со мной говорить, только разозлилась и вышла из комнаты. Правда, взяла с собой вырезки из газет.

– Уже хорошо. Может быть…

Зазвонил телефон, и Мегги с такой стремительностью слетела со стула и схватила трубку, что Брианна не могла справиться с изумлением.

– Хелло! О, Эйлин, это вы? – Разочарование в ее голосе было очевидным. Во всяком случае, для Брианны. – Да, спасибо, я получила фотографии для каталога. Они просто изумительны! Я, наверное, должна сама сказать об этом мистеру Суини. При встрече, конечно. Да, все в порядке. Вы ему скажете?

Спасибо. Всего хорошего.

– Ты начала подходить к телефону? – поразилась Брианна.

– А почему нет? Он же зазвонил. Что тебя так удивляет?

– Ты бросилась к нему, словно мать, спасающая ребенка из-под колес автомобиля.

Неужели правда? Было заметно? Как нехорошо!

– Я не люблю, если эта проклятая штука долго трезвонит над ухом, – безразличным тоном сказала Мегги. – Ладно, пошла работать.

С этими словами она первая вышла из кухни. Да черт с ним, звонит он или нет, твердила она себе по пути в мастерскую. Пускай прошло три недели со дня их последней встречи; пускай они разговаривали всего два раза за это время – какая, в сущности, разница?! Ей-то что до этого? У нее полно дел и без того! И нечего зря болтать с ним по телефону или развлекать, когда он соизволит приехать. Если это можно назвать развлечением… Нечего! Хотя он бы мог и не обещать понапрасну, если не в состоянии сдержать своих слов! – молчаливо добавила она, захлопывая за собой дверь в мастерскую.

А что до нее, обойдется и без мистера Рогана Суини, да! И без всех других. У нее есть она сама!

Мегги взяла в руки стеклодувную трубку и, спасаясь от своих мыслей, рьяно приступила к работе.

Столовая в доме Коннели была точь-в-точь такой, какую видела Мегги на экране телевизора в сериале, что показывали в тот вечер, когда умер ее отец. Все в этой огромной комнате сверкало, сияло и блестело. Вина самых лучших марок отливали золотом в хрустальных бокалах, превращаясь в бесчисленные маленькие радуги. Свет от стройных белых свечей, зажженных на столе, изящно сочетался с электрическим светом огромного пятилампового канделябра.

Люди, сидевшие за покрытым скатертью столом, были под стать антуражу помещения. Миссис Энн Коннели – в платье бледно-зеленого шелка и драгоценностях, оставшихся ей от бабушки, – была воплощением изящества, истинной богиней домашнего очага. Ее муж, Деннис Коннели, раскрасневшийся от приятной пищи и еще более приятной компании, как всегда с восхищением взирал на свою дочь Патрицию, которая и в самом деле заслуживала восхищения – так очаровательно выглядела она в розовом наряде пастельных тонов и жемчужном ожерелье.

Напротив нее сидел Роган, неизменно подтянутый и элегантный; он небольшими глотками пил вино из бокала, одновременно предпринимая героические усилия, чтобы выкинуть из головы мысли о Мегги, о ее скромном жилище там, на Западе, где не так давно…

– Как приятно вот так спокойно, по-семейному, сидеть за столом, – заметила миссис Коннели, заканчивая расправляться с мизерной порцией фазана на тарелке. Больше она не могла себе позволить, так как в конце прошлого месяца с ужасом обнаружила, что прибавила в весе на целых два фунта. – Надеюсь, вы не разочарованы, Роган, что я не пригласила сегодня много народа?